Повела маму стричься. На месте выяснилось, что та Наташа, к которой я вожу маму последнее время, уволилась, вместо нее другая Наташа. Приветливая женщина лет 40. «Ну что? Будете у меня подстригаться или не хочите?». Мама (испуганно): «А Наташа где сейчас работает?». – «Так я тоже Наташа. А та до себя на родину поехала». Мама: «Может, мне пока и не надо стричься…». Наташа: «Да как же не надо. Вам надо. У вас вообще шо за стрижка?». Мама (кротко): «Каре». – «Не, ну то не каре. То не понятно шо. Это вас Наташа так всегда подстригала? Она вообще подстригает хорошо, плохого за нее не скажу, но то не каре. Для каре надо волосы еще одрастить. Но я вам сделаю красиво. Вам пондравится. И дочке пондравится». Мама (в ужасе): «Дочку стричь не надо! Только меня». Наташа: «Да вы не бойтеся, вы садитеся, я вам щас поможу, поможу». И понеслось: «А челочку лучше наискОсь, наискОсь, да? Так какось стильнЕе. Ну то чисто моя точка мнения. А теперь немножко нагнитесь наперед. Не, так сильно нагинаться не надо. Сядьте удобнЕе, удобнЕе, раслабтися». Чтоб не видеть несчастную маму, которая под бесконечный Наташин щебет медленно врастает в кресло, пытаясь закрыть уши плечами, пошла покурить. «Вы плечики не подымайте, не подымайте, раслабтися… А вы курите? А у нас там на калидорчике пепельничка». На калидорчике действительно была пепельничка и стуло. Пока курила, вспомнила свою однокурсницу Зою, которая однажды во время практикума по русскому языку на просьбу преподавательницы придумать словосочетание с неопределенным местоимением и просклонять его у доски, придумала «некое стуло».

«Ну вот видите, совсем другое дело. И затылочек аккуратный, ничего не стырчит. А вы боялися, ну как, вам ндравится?». Мама, глядя в пол: «Большое спасибо». «Я вам щас поможу, поможу». Но мама рванула к выходу, как спринтер. Я догнала ее на калидорчике. «Зато, - говорю, - она стрижет хорошо». Мама (скорбно): «Тебе ндравится?». "Ну то, - говорю, - чисто моя точка мнения"